Нападающий Дмитрий Кагарлицкий в интервью KHL.ru рассказал о причинах перехода в «Торпедо», целях на будущее, своём отношении к сборам, а также о жизненных принципах и увлечениях.
— Какие первые ощущения от «Торпедо»?
— Молодая команда. Мы много общаемся друг с другом, всё время вместе. Тренировочный процесс интересный, немножко новый для меня. Всё идет в позитивном ключе. Тренерский штаб даёт много информации. Система достаточно специфическая — в КХЛ не так много команд играют в атакующий хоккей, основанный на контроле шайбы. Последние годы я играл в командах, которые меньше играют с шайбой. Подставляли, забрасывали, всё что угодно делали, но не старались сохранить шайбу любой ценой. В «Торпедо» иначе. Нужно немного времени на притирку, но это стандартная ситуация.
— Вы известны, прежде всего, атакующими действиями, поэтому адаптация должна пройти успешно?
— Я люблю играть в атаку, но хоккей идёт на обеих сторонах площадки, поэтому про оборону не забуду. Но хотелось бы, конечно, как можно больше времени проводить в зоне атаки и приносить пользу голами и передачами. В последние годы было не очень ярко, хочется вернуться. Я хочу в хоккей поиграть, а не со стороны смотреть, как было в конце прошлого сезона, например. Хочу поработать с ребятами, которые помоложе. Это интересно.
— Видите ли какие-то параллели с вашим первым сезоном в «Ак Барсе», когда там была молодая команда?
— Там меня никто в лидеры не заносил. Была ставка на молодых. В «Торпедо» я понимаю, что я буду как старший товарищ, но пока подробно с тренерским штабом не общались. Я хотел бы всё, что у меня есть, отдать команде без остатка. Здесь ребята позитивные, слушают и хотят слышать. Я и сам хочу и них чему-то поучиться. Хоккеисты молодые, талантливые, у них новые тенденции. Видели, какие они вещи на льду творят? Я так же хочу развиваться.
— Когда «Торпедо» взяло курс на «зелёный вектор» и атакующий хоккей, именно из «Ак Барса» больше всего звучало скепсиса. Например, Кирилл Петров предрекал нижегородцам провал.
— Кирилл Петров говорил только про атакующий хоккей и больше в шутку, не по-злому. И мысль была такая, что в плей-офф оборона важнее и эффективнее. Никакого конфликта между «Ак Барсом» и «Торпедо» нет.
— Как хоккеисты относятся к действию потолка зарплат, без которого многие никогда бы не доехали ни до Минска, ни до Нижнего Новгорода?
— Расставаться — это нормально. Где-то «просто бизнес», где-то иное. Вопрос в том, как расстаются с людьми. Я за человечность. В итоге мы поговорили с Маратом Валиуллиным, так что всё нормально. Сейчас на рынке свободных агентов ребята по 30 лет и чуть старше. И их не сильно рассматривают. Понятно, с точки зрения бизнеса: 25-летний хоккеист принадлежит клубу, а в 30 лет он пришёл и через год может спокойно уйти. Но, конечно, много причин, почему сейчас тот или иной игрок на рынке. Кто-то на меньшие деньги не соглашается, у кого-то иные причины. Сейчас внимательно смотрят на личностные качества, на спортивные, на то, как человек ведёт себя в быту.
— Почему вы не перешли в «Северсталь», где, по вашим словам, хотели бы завершить карьеру?
— В конце прошлого сезона думал о том, чтобы вернуться домой, планировал, но оттуда не было предложений. Посмотрим, что будет дальше, сейчас я сосредоточен на «Торпедо» и хотел бы поиграть в Нижнем Новгороде не один год. Дальше пока не загадываю.
— Контракт на один год — обоюдная инициатива?
— Не секрет, что все смотрят на возраст. Прекрасно понимаю руководство «Торпедо» и не боюсь годичного контракта. Я приехал сюда надолго, но пока контракт на год. Хочу играть в хоккей, приносить пользу по максимуму. Я не то, что заканчивать не собираюсь, я ещё слова последнего не сказал. Даже предпоследнего.
— Правда, что Игорь Ларионов позвонил вам с американского номера?
— Да, меня агент предупредил, что он может мне набрать. Но я не сразу понял, кто звонит. Сейчас же много мошенников звонят, а через мессенджеры уже и с «фотографиями» собеседника. Мне как-то «Геннадий Николаевич Тимченко» звонил и стал мои данные узнавать. Я понял, что это фэйк, но решил посмеяться. Но Игоря Николаевича по голосу узнал.
— Долго ли вы думали о переходе?
— Недолго. Узнал об интересе, поговорил с Игорем Николаевичем. В «Торпедо» в это время пришёл новый генеральный менеджер, которому надо было войти в курс дел, поэтому между проявленным интересом и заключением контракта прошло немного времени. Я агенту сразу сказал, что вариант с «Торпедо» мне интересен, давайте договариваться. Были разговоры с другими командами, но «Торпедо» было в приоритете. Мне нравиться стиль и хочется поработать с Игорем Ларионовым — знаковой фигурой не только в хоккее, но и во всём мировом спорте. Раньше я с ним не работал, только слышал отзывы. И с Николаем Коваленко, с которым дружим, много разговаривал. Услышал только позитив. Также мне Нижний Новгород импонирует — классный город.
— В чём это выражается?
— Нижний Новгород достаточно простой, всё есть. Есть кинотеатры, рестораны. В середине июля мы с женой приехали снять квартиру, всё обставить, прибрать, привести в божеский вид. Сейчас жена уехала в Москву к сыну, а после сборов они приедут в Нижний Новгород. Мы всегда живем вместе.
— Для вас это не первые сборы в Нижегородской области?
— Да, два года приезжал в Бор с московским «Динамо». И там, и здесь — в Городецком районе — хорошие базы. Тогда в Бору база была новая, только-только после чемпионата мира по футболу. На ней до нас только сборная Уругвая жила. Сейчас тоже всё хорошо: всё есть, три раздевалки, хороший каток, форма сохнет, полтора часа от Нижнего Новгорода. Раньше ездили на сборы по заграницам, там было хуже. Прикольно, что там были озера, в которых можно купаться. Но качество страдало. Инфраструктуры нет, форма постоянно сырая. Сколько раз были, лёд всегда ужасный. А питание вообще ужас. Всё ужас, но ехали в Финляндию. Другое дело здесь или в Казани. Вообще не понимаю, зачем «Ак Барс» куда-то ездил на сборы. У него прекрасная база, на которой созданы все условия. Сейчас на сборах в России всё классно.
— Что касается питания: вы говорили, что «зелёнка» вряд ли поможет восстановлению в сезоне…
— Эта фраза вырвана из контекста. После игры мне иногда хочется съесть бургер, но при этом от булки я съедаю максимум половину. Я ещё до «Торпедо» очень полюбил зелёный салат. Но — с курицей или с индейкой. Горячее же тоже надо. Многое зависит от того, где питается команда после игры. В 90 процентов случаев команда после матча едет сразу в аэропорт. Где в таком случае поесть? Пицца, либо бургер — сложно что-то иное придумать. Кто-то брал ланч-боксы после обеда с собой, но это тоже не лучший формат. В Нижнем Новгороде я узнал, что команда после игры едет в отель на ужин и только после этого в аэропорт. Обычно это плохо — потому, что тратится время. Чем раньше прилетишь, тем раньше ляжешь спать, тем больше восстановишься и так далее. Но в «Торпедо», пока команда ужинает, баулы уезжают в аэропорт, оформляются документы, и приезжаешь уже сразу к вылету. Если всё выстроено именно так, то супер. Приехал, сел в самолёт и полетел. Мне такая схема нравится.
— Что скажете насчёт увеличения продолжительности сезона?
— В прошлом сезоне был тяжёлый календарь, многие жаловались. Нужны паузы, баланс между играми и отдыхом. Многие играют с микротравмами. Чтоб не было рецидивов, нужно время. Кому интересно смотреть, как уставшие «коряги» катаются по льду? Начало сборов в августе — хороший стимул приходить в команду уже готовым. В последние годы многие сами начали сдвигать начало сборов, а раньше собирались 1 июля и два месяца готовились. Уже и «наверх поднялся» и «вниз опустился», а сезон ещё не начался.
— Начало сезона именно для вас — против «Северстали» — будет принципиальным?
— А потом ещё второй матч против «Ак Барса». Но мне важнее, чтобы в день рождения сына я был дома, больше ничего не надо. В этом сезоне всё нормально в этом плане.
— Вы следите за погоней Вадима Шипачёва за рекордом Сергея Мозякина?
— Я в нём не сомневаюсь и верю, что он закроет этот рекорд в сентябре. Не так много осталось. Я предложил ему в шутку побить рекорд в матче против «Торпедо» 31 октября, но Вадим ответил, что хотелось бы пораньше.
— Вы достаточно открыто и конкретно отвечаете на вопросы. Эта прямолинейность, вероятно, может и навредить?
— Я стараюсь не переходить на личности. Говорю лишь то, что было на самом деле. Если я не играл, зачем это скрывать? Сказать, что играл? Я благодарен и СКА, и «Ак Барсу». В Казани провёл классные годы и встретил много позитивных людей. Осталось разочарование, что не дошли до Кубка Гагарина. Он стоял за стеклом, но рукой не взять — паршивая ситуация. А так, я понимал, что в «Ак Барсе» не останусь. Не бывает так, что в начале сезона тебя хотят убрать, а в конце сезона — подписать. Я всё прекрасно понимал. Хотелось бы, конечно, расстаться по-человечески. Я не просил, чтобы меня с чак-чаком провожали. Но я нормальный мужик и при прощании привык жать руку. Ничего сложного в этом нет. В спорте ничего вечного не бывает. Стивен Стэмкос ушёл на закате карьеры в другую команду и, думаю, в подушку не плачет.
— В чём ключевая разница между Дмитрием Кагарлицким в 20 лет и сейчас?
— В 20 лет мозгов было меньше, это точно. Наверное, какая-то разница в скорости есть. Но важно понимать, куда бежишь. И бегать нужно не всегда, как болванка, а вовремя. Конькобежный спорт и хоккей — это разные дисциплины. Я встречал много людей, которые очень быстро бегают, но это ничего общего с хоккеем не имело. По движению у меня всё в порядке, и скорость, когда нужно, могу включить. Понятно, что Кирилл Воронин и Сергей Гончарук — быстрые ребята от природы. Но они играют за «Торпедо», мне же не надо их догонять. Наоборот, если видно, что парень скоростной, то ему только выкладывай передачи. Иногда даже можно вбросить шайбу на гибридный проброс, зная, что он окажется у неё первым. Нужно просто поймать время и отдать передачу.
— Вы знаете, что ещё до вашего перехода Богдан Конюшков анонсировал, что будет играть под 9 номером?
— Даже не обсуждали с ним это. Мне сказали, что буду играть под 9 номером, и всё. Часы «Ролекс» за игровой номер не просили. Вот если бы Богдан в прошлом сезоне играл под ним, возможно, был бы другой разговор.
— Вы недавно стали большим ценителем бани?
— Да, я полюбил ходить в баню. В русскую, с вениками. И мне на день рождения уже подарили сертификат в банный комплекс Нижнего Новгорода.
— Какое ваше любимое стихотворение?
— «Мне осталась одна забава» моего любимого поэта Сергея Есенина. При этом предпочитаю читать, а не слушать. Недавно выучил «Заметался пожар голубой», тоже Сергея Есенина. У меня дома четыре тома его стихотворений 1926 года выпуска. Это первое посмертное издание, их немного в мире осталось. Раньше возил с собой томик стихов Есенина, а сейчас на сборы взял «Робинзона Крузо» Даниэля Дефо и книгу Дэйла Карнеги.
