В большом интервью «Спорт-Экспрессу» напдающий «Торпедо» Денис Ян рассказал о решении покинуть школу ЦСКА, русском менталитете, несложившихся отношениях с «Тампой» и атакующем хоккее автозаводцев Игоря Ларионова.
Уроженец Портленда и воспитанник ЦСКА Денис Ян — один из самых интересных игроков в составе обновленного «Торпедо». Уже в 14 лет он уехал из России за развитием в детские лиги Северной Америки и неожиданно попал в американскую Национальную программу развития (USDP), сыграв за юниорскую сборную США на Мировом кубке вызова вместе с Остоном Мэттьюсом, Заком Веренски и Мэттью Ткачаком. А после был выбран в третьем раунде драфта НХЛ «Тампой» и несколько лет пытался пробиться в состав будущих чемпионов лиги.
Этим летом 25-летний нападающий вернулся на историческую родину и подписал контракт с нижегородским «Торпедо», в котором быстро стал одним из лидеров.
— Денис, на официальном сайте НХЛ твое имя пишут через две «н», на сайте КХЛ — через одну. Где правда?
— Правильно будет с одной. В российском паспорте — Денис. Ребята из команды называют меня просто Ден. В семье я тоже Денис. А в Америке, да, произносят имя как Dennis, с двумя буквами «н».
— На EliteProspects в строке «Место рождения» у тебя указан Портленд. Как ваша семья оказалась в США?
— На тот момент родители приехали в Портленд, и мы с братом родились именно там. Когда мне было пять лет, мы вернулись в Москву. Уже здесь начал заниматься хоккеем, пошел в школу. Я рос в России с пяти до четырнадцати лет, пока не уехал продолжать свой хоккейный путь в Северную Америку.
— В России тебя принято считать воспитанником «Вымпела», но до отъезда в США ты достаточно долго играл в школе ЦСКА.
— На EliteProspects указана неверная информация. Я прошел школу ЦСКА и только несколько игр провел за «Вымпел», за который меня подзывал дополнительно играть мой первый тренер Алексей Ярушкин. Но это было только эпизодически — весь детский и юниорский путь я прошел именно в ЦСКА.
— Почему решил уехать в Северную Америку?
— Я был достаточно молод и ничего не решал — так решили родители. Согласился, поехал, и все началось складываться сезон за сезоном. Там меня задрафтовали, там я начал играть на профессиональном уровне. Мне тяжело судить, стоило ли остаться в ЦСКА. В подростковом возрасте не соображал, где и что лучше. Просто играл в хоккей и наслаждался игрой.
— Каково было в 14 лет жить вдали от родителей?
— Честно говоря, поехал туда, вообще не зная английского. Но мне повезло, что попал в семью к хозяину клуба «Сарния Стинг» из юниорской лиги Онтарио — они меня очень хорошо приняли. Потихоньку начал изучать язык и постепенно влился в местную жизнь. Конечно, без родителей было очень тяжело. Я был всего лишь 14-летним мальчишкой. Но мне не пришлось их долго ждать — уже на следующий сезон они приехали ко мне, чтобы помочь обустроиться. Так что с их стороны точно была поддержка.
— Как сильно разнился уровень Открытого чемпионата Москвы, в котором ты играл за ЦСКА, и канадского миджета?
— Я играл с парнями на год старше. Все было довольно непривычно. Там и хоккей был для меня быстрее, и силовой аспект игры.
В Америке читал книги на родном языке
— Насколько успел американизироваться за столько лет в Штатах?
— Все равно считаю себя русским. У меня русский менталитет. Да, я провел там очень много времени и привык к американскому образу жизни. Но везде есть свои плюсы и минусы.
— У тебя нет характерного американского акцента. Как удалось сохранить русский язык таким чистым?
— В семье мы всегда говорили на русском. У меня всегда были русские друзья, с которыми поддерживал связь. В Канаде и Америке тоже осталось много русских знакомых. Поэтому каждый день разговаривал на родном языке, читал книги. Я в совершенстве владею английским. Но он все равно будет вторым. Мыслю и думаю все равно на русском.
— Обычно подавляющее большинство американских юниоров выбирает учебу и NCAA. Почему ты после Мичигана и года в юниорской сборной США решил уехать в CHL?
— Вообще у меня было желание играть в юниорской лиге Онтарио. Но я попал на европейский драфт CHL, и меня взяла команда из юниорской лиги Квебека. Да, были предложения из колледжей. Но на тот момент не хотел идти той дорогой. Поехал играть в QMJHL, и мне там все очень понравилось — очень атакующая лига. Считаю, что вырос как игрок в «Шовинигане». Плюс именно оттуда попал на драфт НХЛ.
— Что у тебя надломилось при переходе из молодежного хоккея во взрослый? Все-таки выбор в третьем раунде предполагал, что у тебя вполне неплохой потенциал для НХЛ.
— Номер на драфте ничего не значит. В первом раунде тебе дадут большой шанс. А если ты из второго или седьмого, то особой разницы нет. Считаю, что путь в НХЛ для меня еще не закрыт. Все впереди. Пока стараюсь становиться лучше и фокусироваться на этом сезоне. Посмотрим, что меня ждет дальше.
— Согласен, что попал на драфте в не самую удачную систему? Все-таки «Тампа» к тому времени считалась максимально «упакованным» контендером.
— Соглашусь, попал как раз в то время, как «Тампа» шла за Кубком Стэнли. Пробиться туда было тяжело. Конечно, это большой фактор. Но это не оправдание тому, что я так и не сыграл в НХЛ.
— В чем-то глобально прибавил в «Сиракьюзе»?
— В первую очередь научился быть профессионалом. Юниорская лига — это все равно не профессиональный хоккей, это совершенно другой мир. Увидел, как правильно восстанавливаться. Думаю, прибавил во многих аспектах: и в оборонительном плане, и в борьбе за шайбу, и в скорости мышления. В АХЛ играют более сильные и крепкие ребята — сама игра с ними заставила улучшаться. Я многому научился в «Тампе» — там уделяют достаточно много внимания молодым хоккеистам.
— С Жюльеном Брисбуа, который тогда был генменеджером «Сиракьюза», в то время часто общались?
— Общались по хоккейным темам. Но чтобы общаться каждый день — конечно, нет.
— За три с половиной сезона в системе «Тампы» ты хоть раз был близок к дебюту в НХЛ?
— Честно говоря, не знаю, был ли близок. Может быть, вызов и был где-то рядом. Просто я этого не знал. Точно ответить не могу. Может быть, внутри где-то и чувствовал возможный вызов.
— Ни разу не было желания попросить обмен?
— Такие мысли были. Но этого не случилось. Надеялся, что дадут шанс. В принципе ни о чем не жалею. Провел там хорошее время. Да, обмен мог бы стать неплохим вариантом. Но как сложилось, так сложилось. Уже ничего не изменить. Благодарен, что мне дали шанс в «Тампе».
Азиатские корни и несостоявшийся переход в «Куньлунь»
— Как тебя занесло в чемпионат Австрии два года назад? Неужели тогда не было вариантов вернуться в Россию?
— Это был ковидный год. В КХЛ тогда уже через пару месяцев заканчивался чемпионат, и у меня было два варианта — либо просто самостоятельно готовиться к следующему сезону, либо провести концовку сезона в Австрии. Решил поехать сыграть 13 матчей, чтобы полностью не пропустить сезон и у меня были хоть какие-нибудь матчи.
— Можно сказать, что потерял год?
— Да нет. Тогда многие ребята вообще пропустили сезон. Хоккей в тот период немного отошел на второй план, и здоровье было приоритетом для всех нас. Думаю, мало что поменялось, если бы не сыграл эти 13 матчей.
— Есть ощущение, что в прошлом году ты оказался в фарм-клубе «Детройта» с подачи Стива Айзермана, который задрафтовал тебя в «Тампу».
— В принципе так и было. У меня были варианты с другими фарм-клубами. Но я выбрал «Детройт», потому что знаю Стива — именно он задрафтовал меня в 2015-м. Он хорошо меня знает. К тому же я уже жил в Мичигане, когда играл в юниорской лиге.
— Что не сложилось в «Гранд-Рапидсе»?
— Не скажу, что у меня что-то не получилось. Я неплохо провел сезон для того, что мне дали. Были варианты остаться и подписать контракт с другой организацией. Но у меня была хорошая возможность приехать в Нижний Новгород. Для меня «Торпедо» — лучший шаг в карьере, который я выбрал.
— У Айзермана чувствуется скрытая любовь к русским хоккеистам?
— Он хорошо относится к нашим ребятам. Плюс сам играл с российскими игроками. Думаю, Стив считает, что русские хоккеисты играют в умный хоккей. Он уделяет достаточно много внимания нашему хоккею.
— «Локомотив», владевший на тебя правами в КХЛ, за эти годы хоть раз проявлял предметный интерес?
— Вообще не проявлял — на меня никто не выходил. Просто после драфта КХЛ в 2014-м у них были права на меня. Когда уже дело шло к возвращению в КХЛ, то понимал, что принадлежу им и нужно будет ждать обмена.
— Слышал, что два года назад ты на полном серьезе мог оказаться в «Куньлуне» и даже тренировался с командой.
— Там случилась следующая ситуация. Когда я поехал в «Куньлунь», агент сказал, что мои права обменяны и клуб сможет меня подписать. Это было 27 декабря, совсем незадолго до дедлайна. Но оказалось, что на самом деле мои права не обменяны и меня просто-напросто не успели заявить. Меня были готовы взять, но тут случилась ошибка со стороны агента.
— Насколько у тебя крепки азиатские корни?
— У меня азиатские корни только со стороны отца — он русский кореец, но родился в России. Мама у меня русская.
Еще никогда не наслаждался хоккеем так, как в «Торпедо»
— Вы знакомы с Ларионовым еще с того времени, когда ты играл в мичиганском миджете?
— Да, я тренировался у Игоря Николаевича в летних лагерях. Это был большой опыт для меня в плане получать советы от Профессора. Благодарен Игорю, что он дал мне такую возможность в раннем возрасте тренироваться и получать огромный опыт в моем развитии.
— Твое приглашение в «Торпедо» — его личная инициатива или вели переговоры с клубом без его участия?
— Думаю, здесь все связано вместе. Сыграло много факторов, чтобы я оказался в Нижнем Новгороде. Можно сказать и про тот же обмен с «Локомотивом». Я очень рад здесь находиться.
— Правда, что у вас была предсезонка больше в североамериканском формате?
— Могу сказать, что все оказалось сделано с умом. Была и тяжелая работа. У нас не было ничего легкого. Нужно было избежать перегрузочных травм и правильно подойти к сезону — именно на этом и фокусировались.
— Ларионов приходил на пресс-конференцию с контейнером овощей. Насколько он оказал на тебя влияние в плане питания?
— У нас все ребята питаются правильно. Огромная роль Ларионова в том, что он задал такой здоровый цикл питания, влияющий на результат. Я и сам ем здоровую пищу. А когда еще и тренер задает такой тренд, то все ребята его только поддерживают.
— У многих хоккеистов из Северной Америке есть свои личные диетологи.
— Я сам контролирую свое питание, иногда сам себе готовлю. Ничего сверхъестественного. Фрукты, овощи, мясо и рыба — это залог успеха.
— Вспомни свою первую встречу с Ларионовым. Как он описал хоккей, который хочет видеть в «Торпедо»?
— Думаю, это уже видно по нашей игре. С первых тренировок было ясно, зачем мы делаем те или иные упражнения. Тренировка за тренировкой ребята вникали в то, во что мы хотим и будем играть, — это атакующий хоккей, короткий пас, постоянное хождение шайбы. Чувствовалось, что с каждой неделей у нас был прогресс, а ребята познавали друг друга, потому что в этом сезоне в «Торпедо» появилось много новых игроков. Считаю, мы еще не остановились в развитии. Мы только начинаем развивать и улучшать свой хоккей. У нас впереди еще много времени.
— Ты когда-нибудь играл в командах, чей стиль предполагал такое количество короткого паса, оставлений и скрестного движения?
— Честно говоря, играл так только в детстве. Я еще никогда не наслаждался хоккеем так, как сейчас. Играть в таком стиле и получать такое удовольствие — это просто великолепно. Да, будут ошибки и неприятные нюансы. Но это часть игры, которой не избежать.
Если смотреть на большую картинку, то повторю слова тренера — это привлекательный хоккей, который нравится болельщикам и который хочется смотреть. Сейчас наслаждаюсь каждой игрой и каждой тренировкой.
— Иногда кажется, что вам легче атаковать с ходу, чем в позиционках даже в большинстве.
— Если есть возможность так атаковать, то почему нет? «Торпедо» — быстрая команда, которая не будет останавливаться при наличии шанса забить и пытаться расставиться по системе. Если есть шанс выйти «3 в 2», то нужно обязательно бежать. Но мы будем забивать и в позиционках.
— Хоть раз за эти три месяца видел Ларионова откровенно злым или он всегда на одной волне?
— У нас хороший тренерский штаб, который умеет спокойно рассказать, кто и где совершил ошибку. Но чтобы кто-то был злым или кричал на нас — такого еще не было.
— Нет ощущения, что большинство команд в КХЛ играют как под копирку, по одной системе?
— Да, согласен. Но все равно каждая команда чем-то отличается. Наверное, у многих клубов схожая система игры в обороне и средней зоне. Тем не менее к каждому сопернику нужно находить свой подход — у нас каждый раз меняется план на игру.
— Кирилл Марченко не так давно сказал, что он три года играл в Санкт-Петербурге на североамериканской площадке, но, приехав в тренинг-кемп «Коламбуса», открыл для себя новый мир в плане форчекинга и прессинга. Ты уже ощутил разницу между АХЛ и КХЛ?
— В АХЛ игра побыстрее. Плюс у тебя меньше пространства и времени на принятие решения. Есть еще и физический фактор — борьба и силовые приемы. Ты не можешь опустить голову в каком-то моменте. Допустим, в КХЛ ты можешь понять, что у тебя где-то есть возможность увернуться, проехать, подумать перед передачей.
— «Денис Ян очень старается. Мы знаем, как его использовать. Он как бутылка кетчупа, которую трясешь, а из нее ничего не идет. А потом тряханешь хорошенько пару раз, и оттуда вываливается целая куча. Вот так и мы надеемся, что те голы, которые мы ждем от него, повалятся в сезоне». Как ты отреагировал на этот спич Профессора?
— Это было на предсезонке. Сыграл не так результативно, как хотелось бы. Знаю, что тренеры верят в меня. Да и сам понимал, что самое важное время будет в сезоне. Начали ведь мы хорошо.
— Как быстро поймал «химию» с Ларионовым-младшим?
— Все началось еще с тренировочного лагеря. Игорь — отдающий игрок, способный сделать хороший грамотный пас. Для меня это большой фактор, потому что я нахожусь по другую сторону и могу завершить либо бросить. Думаю, у нас еще летом появилась эта «химия». Нам комфортно играть вместе.
— Его результативность на старте сезона не удивила?
— Для меня это было неудивительно. Знал, что он хороший игрок, способный набирать очки и приносить пользу команде. Игорь отлично влился в коллектив и уже хорошо играет. Но он еще будет прибавлять в сезоне.
— Виктору Тихонову из-за наличия американского гражданства писали сенаторы из Калифорнии и просили его уехать из России прошлой весной. Когда подписал контракт с «Торпедо», подобные сообщения не приходили?
— Нет, вообще ничего не было.
— Как быстро адаптировался к Нижнему Новгороду?
— Нижний Новгород — хоккейный город с великолепными болельщиками. Особо адаптироваться не пришлось. Хоккейная жизнь дала мне большой опыт и возможность побывать в разных местах. Приехал сюда летом, когда здесь стояло прекрасная погода. Уже тогда увидел, что это красивый город с большим количеством замечательных мест. Все сложилось хорошо.
— «Нагорный» — достаточно старенький и маленький дворец. Но при этом он стабильно заполняется под завязку. В этом плане он чем-то похож на арены, которые ты видел в Квебеке?
— Да, в Квебеке были старенькие катки. Причем еще старее и меньше, чем «Нагорный». Понимаю, что у нас далеко не самый новый дворец. Но если попасть в наши раздевалки, восстановительные места и тренировочный зал, то можно увидеть, что здесь великолепные условия и все сделано для хоккеистов. Вообще нет никакого дискомфорта. Все на высшем уровне.
Иван Богун, «Спорт-Экспресс»
